Владимир Батраков начал заниматься музыкой с раннего детства, в семь лет уже получал уроки игры на фортепиано, сольфеджио. Теорию музыки постигал под руководством отца, тоже, кстати, Владимира Батракова. В подростковом возрасте взял в руки гитару, начал довольно серьезно заниматься игрой на ударных, учился уже у групп, которые тогда слушали его ровесники: Beatles, Creedence, Grand Funk, Deep Purple. В своей школе № 15 вместе с друзьями Владимир организовал ВИА, колонки смастерили сами, а гитары и «Тонику» купили - на уроках труда ребята вытачивали, выпиливали различную продукцию, учитель ее реализовывал, и на вырученные деньги с позволения школьной администрации приобретались музыкальные инструменты.
Подражая Ярушину
- Мы страшно гордились нашей чешской гитарой Yolana Tornado, ведь точно такая же была у кумира всех рок-н-ролльщиков Челябинска Льва Гурова, - смеется Батраков. - «Ариэль» был безумно популярен, мы один в один сдирали их вещи - «Тишина», «Скажи, ты счастлив с ней?», «Солнечный город», «Ах, моя Наташа»... Последнюю, кстати, играли тогда во всех городских дворах, песню любили за легкость и забойность. Конечно, такие композиции, как «Отдавали молоду», были недосягаемы для нас, хотя мы пытались играть из нее какие-то куски, копируя в обязательном порядке знаменитое соло гитары Сергея Антонова с голосом Валерия Ярушина. Кроме «Ариэля» играли и западные кавера, у нас появился репертуар и сразу же возникли предложения – нас начали приглашать выступить на танцах в других школах и училищах Челябинска. Причем порой за реальные деньги! За очень небольшие, разумеется. Но дело было, конечно, не в гонорарах, нам просто очень хотелось где-то играть и чтоб нас при этом слушали, танцевали... Название придумали звучное - School's Out, даже самопальные флаеры на предстоящие выступления рисовали. Я в группе играл абсолютно на всем: и на барабанах, и на гитарах, и на клавишных. А так как ноты никто, кроме меня, не знал, я все «снимал», заучивал и объяснял остальным ребятам.
- То есть все было вполне серьезно: аранжировки, деньги…
- (смеется).Все было очень серьезно! По окончании школы я поступил в музыкальное училище. Долго думал, куда, – на фортепиано уже не хотелось. Год занимался на кларнете у Геннадия Смирнова. Потом – на барабанах. А вообще думал, что буду бас-гитаристом: мне очень нравилась манера игры Валерия Ярушина – я ходил на концерты «Ариэля» и внимательно смотрел именно на его «басовую» работу, старался подражать, репетировал дома, а потом всех удивлял в школьных ансамблях. В те годы Ярушин был настоящим кумиром молодежи именно как бас-гитарист. Он здорово играл, грамотно высекал звук, несмотря на то, что тогда не было таких шикарных гитар, как сейчас. Меня его выступления по-настоящему потрясали. Кроме того, Ярушин делал это очень красиво, со своими особыми понтами, потрясающими пассами правой руки, от увиденного мне еще больше хотелось стать бас-гитаристом.
- Что помешало?
- Все очень просто. Меня пригласили в ресторанный ансамбль - мечта на тот момент всех студентов музыкального училища, но… в качестве пианиста. Я с радостью согласился, так оно все и завертелось. После первого курса меня призвали в армию, я попал в оркестр ЧВВАКУШа, и один из военнослужащих, переведшийся к нам из ГСВГ, дал мне послушать привезенную из ГДР кассету группы Chicago. А я тогда уже начал заниматься аранжировкой довольно серьезно. Меня всегда привлекали аранжировки с использованием духовой секции и струнной, но тут мир просто перевернулся - очень меня зацепила эта команда, которая и по сей день остается одной из моих любимых. С моими бывшими однокурсниками собрал ансамбль, нашли базу, мы репетировали тогда в ДК «Восток» на ЧМЗ, на репетиции я втихаря убегал из военной части и ни разу не попался, это был первый опыт работы с духовой секцией. И когда после армии я в 79-м году вернулся в музыкальное училище, то создал студенческий ансамбль, игравший именно джаз-рок. Состав постоянно менялся, но постепенно мы сошлись с Рафиком Максумовым, который умел делать очень красивые вокальные аранжировки, мне же, наоборот, больше нравился инструментальный джаз-рок, и у нас получился нормальный творческий тандем. Тут и название родилось – «Гольфстрим».
Джаз-рок - это серьезно
- Параллельно складывалась и моя «ресторанная» карьера, - продолжает Батраков. - Вначале играли в кафе «Мечта» на ЧМЗ, потом удачно перебрались ближе к центру – в кафе «Юность» на Теплотехе, где мы стабильно выступали довольно долгое время, - там всегда было много молодежи, но вообще публика была разная, кто-то приходил только послушать музыку, кто-то просто расслабиться. Кафе «Юность» - одно из немногих заведений в Челябинске, в котором был бар, там-то молодежь и зависала, а в зоне со столиками сидели люди постарше, при деньгах. Потом были «Южный Урал», «Челябинск», «Малахит», «Торговый центр». К слову, приходилось работать не только пианистом, но и барабанщиком, и бас-гитаристом... А вот полным составом «Гольфстрима» мы уже регулярно выступали в ресторане «Турист». И тогда же сменили название на «Формула-1». Причем мы не знали, что это такое, никогда сами гонки не видели, данное словосочетание Раф Максумов услышал по радио и внес предложение. Название крутое – мы и согласились.
- Какой был репертуар?
- Серьезные вещи в стилях джаз-рок, фьюжн, фанк: The Brecker Brothers, Billy Cobham, Сhick Сorea, а также композиции собственного сочинения. На тот момент у нас был хороший состав: Александр Немцев, Валерий Секретов, Леша Тимшин и другие. Вообще через наш коллектив прошло очень много хороших музыкантов - Володя Дружков, Андрей Макаров, Александр Черепанов, какое-то время работали с Володей Кирюшкиным, ныне он Vlad Barsky, живет в Нью-Йорке, замечательный музыкант, мы дружим до сих пор. Первый наш большой успех случился в начале 80-х, когда мы приняли участие в конкурсе оркестров ресторанов и кафе. Это был в то время очень престижный конкурс, выиграть в котором значило заявить о себе на весь город. В жюри сидели Стас Бережнов, Олег Плотников и Валерий Ярушин. И «Формула-1» поделила первое место с оркестром ресторана «Малахит», в котором работал тогда очень мощный состав! При этом наша группа получила дипломы и за аранжировки, и за вокал, и за сочинительство – короче, вообще за все. После этой победы нам пришло приглашение из Курганской филармонии. Приехала целая делегация, нас прослушали, обозвали челябинским Chicago, одобрили, и мы поехали работать в Курган как группа «Союз».
- Понравилось в Кургане «Союзу»?
- Ну-у-у… мы там часто ездили в гастроли... «по коровникам» - так это у нас называлось. То есть по деревням, поселкам городского типа и прочим районным центрам Курганской области. Вспоминаю с содроганием (смеется). По дороге с нами часто случались веселые казусы – мы были молодыми, поэтому воспринимали их легко, с юмором и иронией. Так как в Зауралье глинистая почва, любой даже самый маленький дождик превращал дороги практически в мыло. Трасса становилась пологой, как яйцо, поэтому автобус постоянно соскальзывал то в одну, то в другую сторону, а мы выходили и выталкивали его обратно на условную дорогу, так сказать. Часто приезжали домой под утро, в грязи с головы до ног, а все же в фирменных джинсах, батничках... Артисты, одним словом! Жили в деревенских гостиницах, где порой не было воды. Была, конечно, вода, но в колодце или в колонке... порой с содержанием нефти или чего-то там еще не совсем понятного цвета, поэтому стирались в реке Тобол при помощи хозяйственного мыла. Но трудности не пугали, было весело почему-то! Профессионального оборудования у нас никогда не было, поэтому мы выкручивались как могли, воровали динамики по клубам, например. Когда мы играли на сцене, кто-то из ребят аккуратно вскрывал звуковые киношные колонки, выпаивал динамики, но не все, а таким образом, чтоб при этом колонка оставалась рабочей и чуть-чуть звучала, аккуратненько запаивал обратно, чтобы никто ничего не заметил. Всякое бывало, конечно. При этом Курганская областная филармония постоянно кормила нас обещаниями, дескать, вот-вот и мы обеспечим вам всесоюзный гастрольный график! И мы как бы верим. Так что еще неясно, где были профессионалы – в шикарных ресторанах и красивых костюмах или в гастролях по деревням. Через год после такой работы мы вернулись в Челябинск, нас пригласила родная Челябинская филармония, к тому времени в нашем составе появились такие замечательные музыканты, как Борис Зайков, Павел Малюка, вернулся Леша Тимшин...
От «Сочи» до Сочи...
- И это был уже «Сплав»?
- Да! Это название придумали Станислав Бережнов и Владимир Боровинский. Станислав Васильевич тогда был заведующим эстрадным отделом, а Володя – главным режиссером филармонии. Логика такая: Урал, металлургия, музыка фьюжн, все сходится – «Сплав»! И вот тогда уже мы начали ездить по всему Советскому Союзу. А в Челябинске самый запоминающийся концерт был с «Ариэлем», «Уральским диксилендом» и Олегом Митяевым во дворце спорта «Юность». Мы в основном выступали в различных ДК, клубах, а Дворец спорта - это, согласитесь, совершенно иной уровень. В том концерте мы выступали как отдельная джаз-рок-группа, солистом которой являлся Валерий Каримов, в то время уже лауреат всесоюзного конкурса-фестиваля «Юрмала-87». Дело в том, что в рядовом концерте мы обычно были лишь частью эстрадной программы, мы аккомпанировали певцам, пусть даже очень хорошим певцам, но как отдельная группа - никогда. На то время это была нормальная филармоническая практика по культурному обслуживанию населения - приехала концертная бригада: певец, певица, фокусник, чтец-декламатор, дрессировщик с кроликами… Ну и вот ребятки из «Сплава» тоже вам что-нибудь споют (смеется)…
У нас, правда, был свой блок, где мы играли инструментальную музыку в своем любимом стиле, а также песенные композиции собственного сочинения, что начальством не очень приветствовалось. Филармонии нужнее были песни советских композиторов. Мы пытались противостоять скучной системе и фантазировали как могли, например, делали номера с замечательными мимами - Игорем Голубицким и Игорем Львовым, они работали вместе с нами в инструментальном блоке программы. «Сплав» экспериментировал с пластикой, со световыми решениями, у нас был отличный светорежиссер, фанат своего дела Андрей Стадниченко, в общем, идей у всех было навалом. Штатным звукорежиссером «Сплава» был Сергей Спиридонов, и именно ему группа очень многим обязана на самом деле. Человек чрезвычайно талантливый, Репа сделал себе пульт, сам сконструировал и построил весь наш аппарат. В итоге мы набрались творческих сил, выросли как музыканты и вместе с вокалисткой Алиной Анищенко в 1986 году взяли Гран-при на эстрадном фестивале в Сочи. Вернее, Гран-при взяла Алина, но мы ей в этом очень помогли.
- Как это случилось?
- Это был первый конкурс такого высокого уровня в моей жизни, но я очень старался не отходить от нашего джаз-рокового фирменного стиля, хотя было страшновато: а как его воспримут состоящие в жюри пожилые композиторы во главе с Иосифом Кобзоном? Директор филармонии Марк Каминский напутствовал нас словами: «Если не слетите с первого тура - это уже успех!». В победу, кроме нас, никто не верил. Играл «Сплав», разумеется, вживую, ни о каких фонограммах тогда и речи не было. Во время первой нашей репетиции в сочинском зимнем театре один московский продюсер-композитор, который зарабатывал на конкурсе тем, что оперативно делал аранжировки для участников, их не имевших, из глубины зала заорал нам: «Эй! Это конкурс вокалистов, а не аранжировок!». Причем крикнул так с эмоциями, со злостью. Мне было очень приятно – лучшего доказательства нашей, и в частности моей, компетенции не было бы!
- А когда к вам пришел Валерий Каримов?
- Как раз в 1986 году, перед тем, как мы стали дипломантами в Сочи. С ним стало гораздо интереснее работать – наконец-то в нашей группе появился тот вокалист, которого мы давно ждали. Валера - человек по-хорошему амбициозный, иначе в нашей профессии ничего не получится, – очень ему хотелось заявить о себе. Заявить громко и уверенно! В этом плане лучшей стартовой площадкой того времени был всесоюзный песенный конкурс-фестиваль в Юрмале. И если в случае с фестивалем в Сочи на филармонию просто пришла разнарядка, мол, если есть достойные желающие - милости просим, то «Юрмалу-87» Валера выбил благодаря своей настойчивости и целеустремленности. Вот тут я уже в победу не сильно верил. Не потому, что Валера не выдержит конкуренции, нет! Просто первая «Юрмала» показала - там побеждают только прибалты, причем не самые достойные. Еще одна проблема - работать Валере придется с оркестром латышского радио и телевидения, по-моему, Гунар Розенберг был тогда руководителем. Слов нет, оркестр замечательный, но Валеру отправляют одного, без поддержки. Аранжировки делал я, редактировал Станислав Бережнов, по-хорошему кого-то из нас надо было командировать в помощь Каримову - общаться с оркестром, с дирижером... Но то ли в челябинскую победу на этом конкурсе никто точно не верил, то ли это козни какие-то, в общем, сказали - денег нет, либо один, либо никак! В итоге Каримов поехал на «Юрмалу-87» в одиночку с тремя песнями – своей, моей и Талькова. И победил, чему я искренне рад. Он рассказывал, как ему латышский оркестр на репетиции стоя аплодировал. Дорогого стоит...
Когда было принято решение об участии Валерия Каримова в «Юрмале-87», меня вызвали на ковер к начальству и строгим голосом сказали: «Владимир, на Сочи-86» вы очень высоко задрали планку, и сейчас ее уронить вы не имеете права. Если Каримов вернется не лауреатом - а всего лишь дипломантом, это будет на вашей совести!». Все очень серьезно, по партийному (смеется).
- Но «Сплаву» победа вокалиста группы на «Юрмале» особых дивидендов не принесла?
- Тогда ведь в Челябинске уже были успешные музыкальные коллективы - эстрадный «Ариэль», джазовый «Уральский диксиленд». И мы тут, по сути, не были нужны, дурацкая ситуация, но это было так, филармония рассудила, что «Боливар не выдержит троих». Уткнувшись в непонимание чиновников от культуры («Зачем нам еще какой-то «Сплав»?»), мы приняли решение отправиться на юг и прописались в Краснодарской филармонии. Но работали в основном в Сочи - ресторан «Чайка», театр-варьете, выступали практически во всех центральных концертных точках Сочи. И вроде было все замечательно, но, к сожалению, именно там и потерялся «Сплав». Поначалу мы пытались играть что-то свое, но вскоре стало понятно, что в ресторанах это никому не нужно. Главной задачей нашей стало сделать качественный, крутой аккомпанемент для шоу-балета. Постепенно мы все разбежались. Валера Каримов уехал в Москву к Крису Кельми и «Рок-ателье». Я из Сочи перебрался в Киев, в театр «Музыка». Там было несколько коллективов, которые катались по Восточной Европе, мы работали в Венгрии, в Турции. Нас везде очень хорошо принимали, хотя это было уже не творчество, играли в основном кавера, но в программе всегда было одно отделение для авторских аранжировок и авторской музыки.
Ни о чем не жалею
- Но вы вернулись в Челябинск…
- Да, в 1992 году и у меня был некоторый период вообще без музыки, потому что здесь было трудное время. Я ездил «челноком» в Болгарию и другие страны. Потом подвернулась постоянная работа в баре «У реки». Не слышали про такой? Еще бы, ведь это было закрытое заведение «для своих», обычной публике и бандитам вход был закрыт. Я работал с нашим бывшим саксофонистом Сашей Моревым, потом пришел Валера Власов, из Сочи пригласили певицу Лену Белявскую и саксофониста Игоря Бельдияна, тоже бывшего «сплавовца». Но кроме заработка в баре у меня был очень интересный фолковый проект «Вечерний звон» с заслуженным артистом России Григорием Бочаровым. Работал я и с Георгием Анохиным в проекте «L-band», делал аранжировки, ездил с ним в Питер, выступал на различных джазовых фестивалях. Ну и с удовольствием вспоминаю сотрудничество с Ольгой Сергеевой, в ее взлете есть немало и моего труда, ведь для всех серьезных конкурсов, в которых она принимала участие – «Славянский базар», фестиваль в Вильнюсе и так далее, аранжировки для Оли писал я.
– Ольга Сергеева, Алина Анищенко, Валерий Каримов – всех их, можно сказать, подняли вы. Не обидно оставаться в тени, тогда как другие добиваются успеха?
- Если честно, тогда я об этом не задумывался. Чего тут обидного, у меня профессия такая – самих нас не видно, но нашу работу очень хорошо слышно. Конечно, я - аранжировщик прежде всего, но считаю себя и продюсером. Вот если бы сейчас у меня внезапно кончилась работа, я бы снова создал свою группу, только теперь с более профессиональными и молодыми ребятами. Но ко мне постоянно приходят исполнители, авторы, просят им помочь. И своим гипотетическим коллективом заниматься мне некогда (вздыхает). Обидно только, что те, кому я помогаю, не доводят свои проекты до конца. А ведь мало придумать одну хорошую песню. Мало сочинить даже десять хороших песен, аранжировать их классно, записать здорово. Сделали это – прекрасно, но потом начинается другая работа, на которую, как правило, никого уже не хватает. Раскрутка! Надо отправить трек на радио, добиться, чтобы о нем узнали СМИ, и так далее. Почему-то этот институт в Челябинске не развит, у нас одни творцы в городе, продвижением не занимаются вообще и реального Большого Федерального Успеха, естественно, не добивается никто. И Ольга Сергеева тому пример – ее проект ведь так до конца и не довели, а потенциал у челябинской певицы был огромный.
- В ваш адрес от ваших коллег я не слышал ни единого плохого слова. Вы настолько неконфликтный человек?
- На самом деле я очень конфликтный, но все разногласия происходят внутри меня: я очень переживаю, спорю сам с собой и настолько устаю от конфликта внутреннего, что на других у меня просто сил не остается (смеется)!
- Чего не хватает Челябинску в плане музыки?
- Не «чего», а «кого». Продюсеров! В Челябинске всегда было много хороших музыкантов. Кто-то продолжает творить здесь, кто-то уезжает и добивается успеха в других городах. Последних становится все больше, к сожалению, наш город, увы, не дает им развития. Талантливые люди разобщены, в Челябинске нет института продюсерства, который бы выработал стратегию зарабатывания денег музыкантами здесь, а не после переезда в Москву. Это очень печальная ситуация, особенно когда сравниваешь южноуральскую столицу с соседним Екатеринбургом, где есть детская и взрослая филармонии, музыкальный театр, симфонический оркестр, биг-бенд, и все это прекрасно сосуществует и спонсируется. У нас же работает одна-единственная филармония, в которой два оркестра, ансамбль танца «Урал», «Уральский диксиленд» и «Маэстро Аккордеон». А если учесть, что хороших музыкантов в Челябинске немало... Я уж не говорю о каком-то серьезном детско-юношеском музыкальном проекте. Почему в Екатеринбурге все это есть, а у нас нет? Челябинск абсолютно безразлично относится к собственному музыкальному потенциалу, а ведь именно он мог бы принести ему успех и известность.
Интервью опубликовано в источнике.
Поделиться новостью: